Как реакторы получили личные имена, почему кек – жёлтый, а лужайка – зелёная, зачем нужна ловушка расплава, кто придумал Петру Капице прозвище Кентавр и какие вопросы больше всего огорчают атомщиков, узнали участники научно-популярного лектория «Пойми атомщика», организованного сетью Информационных центров по атомной энергии (ИЦАЭ) на Летней школе.

Лекции прошли с 1 по 3 августа на летней базе Института объединённых ядерных исследования (ОИЯИ), где вот уже почти 20 лет традиционно проводится Летняя школа.

В мир атомной терминологии слушателей погрузила кандидат филологических наук, координатор специальных проектов АНО «ИЦАО» Наталия Фельдман.

«Точных данных о том, кто назвал «Объект А» «Аннушкой», нет. В некоторых источниках пишут, что это Курчатов, в других – что Славский. Ясно одно – атомщики относились к «Аннушке» очень трепетно, поэтому первый промышленный реактор СССР получил уменьшительно-ласкательный вариант имени. Реактор строился в обстановке строгой секретности, и слова «реактор» и даже «котёл» употреблять было нельзя, поэтому использование личного имени в качестве наименования стало хорошим выходом», — рассказала Наталья Фельдман в начале лекции «Путешествие по ономастическому пространству атомной отрасли».

Иногда в названии реактора увековечивали имена их создателей. В частности, по одной из версий, имя реактора ПИК расшифровывается как «Петров и Коноплёв», а по другой – представляет собой аббревиатуру словосочетания «пучковый исследовательский комплекс». А в «СМ-3» — исследовательском реакторе, находящемся в НИИАРе (Димитровград), «спрятаны» инициалы его конструктора Савелия Моисеевича Фейнберга. Другая версия гласит, что «СМ» означает «самый мощный».

Рассказала Наталья и о прозвищах. Так, Игорь Курчатов знал о том, что его зовут Бородой, и спокойно к этому относился, а вот Петру Капице его прозвище Кентавр не нравилось. Получил он его благодаря остроумной находчивости Александра Шальникова, работавшего у Капицы. По воспоминаниям Исаака Халатникова, один из посетителей Капицы, раздосадованный нелюбезным обращением с ним, вышел из кабинета и в раздражении воскликнул, обращаясь к Шальникову: «Так кто же ваш директор – человек или скотина?», на что Александр дал мгновенный ответ: «Кентавр!»

На лекции «Пойми атомщика: как создать терминологический словарь» Наталья Фельдман объяснила значение некоторых терминов и особенности терминосистемы атомной отрасли. Оказалось, что жёлтый кек – это перевод словосочетания yellow cake, в которой прилагательное перевели на русский язык, а существительное из «пирога» превратилось в созвучный ему «кек» — так в химии называют нерастворимый осадок в суспензии. «Зелёная лужайка» и «коричневая лужайка» — это виды радиационного обеззараживания территории расположения бывших атомных объектов. «Зелёная лужайка» предполагает создание на месте АЭС или другого атомного объекта парков и зон отдыха, в которых радиационный фон не будет отличаться от природных значений.

«У словосочетания «ловушка расплава» интересная терминологическая судьба, так как в нём есть оттенок образности, который для термина недопустим. Поэтому совсем недавно появился более официальный вариант, который уже можно смело называть термином – устройство локализации расплава», — объяснила спикер.

О том, что печалит филологов, рассказывающих об атомной отрасли, Наталья Фельдман рассказала на психотерапевтическом ток-шоу «Наука – боль». «Моя главная печаль – это журналисты, а если быть более точной, то их кликабельные заголовки. Листая новостную ленту, натыкаюсь на заголовок «Россию ждёт второй Чернобыль?», открываю… И что вы думаете – речь идёт не об АЭС и даже не о «Росатоме», а всего лишь о потенциальной опасности аварии на химическом предприятии в Сибири. Это было несколько лет назад. И кстати, сейчас Федеральный экологический оператор, входящий в «Росатом», занимается ликвидацией накопленного вреда на этом предприятии. К сожалению, журналисты иногда ради яркого заголовка искажают факты, и это настоящая боль», — пояснила эксперт.

Кроме того, Наталья Фельдман приняла участие в совместной Открытой планёрке мастерской «Школа научной журналистики» и редакции журнала «Кот Шрёдингера», на которой участники мастерской презентовали свои проекты редакторам. Так, один из научных комиксов был посвящён вкладу Лизы Мейтнер в объяснение механизма протекания ядерной цепной реакции деления, которую открыли Отто Ган и Фриц Штрассман.

«Летняя школа» (ранее – «Летняя школа «Русского репортёра»») – научно-просветительский проект, который проводится в формате полевого лагеря и ежегодно собирает более 1000 школьников, студентов и экспертов, увлечённых наукой. «Летняя школа» — финалист II Всероссийской премии Министерства образования и науки РФ «За верность науке».